ул. Косыгина, 17 1958-1961, В. Егерев, В. Кубасов, Ф. Новиков, И. Покровский, Б. Палуй, М. Хажакян
Мы не случайно начинаем наш маршрут с Дворца пионеров на Воробьевых горах — ему суждено было стать одной из первых ласточек модернистской архитектуры в СССР. К концу 1950-х многим стало понятно, что сталинская эстетика изжила себя. Но если для жилого дома или, скажем, райкома она еще была применима, то в архитектуре для детей время требовало иных решений.
История проектирования Дворца пионеров показательна для советской архитектуры рубежа 1950-1960-х годов. Для участия в конкурсе в «Моспроекте» сформировали четыре группы из молодых архитекторов. Победил проект группы под руководством Игоря Покровского. Для его дальнейшей разработки была сформирована команда, куда вошли и члены других групп — Борис Палуй и Михаил Хажакян. В качестве инженера-конструктора в команду был направлен Юрий Ионов. Так сформировалась эта необыкновенная, по выражению Феликса Новикова, «дружина», где шесть архитекторов смогли работать на равных ролях на протяжении четырех лет. Всем было около тридцати (кроме сорокасемилетнего Хажакяна, ставшего главным архитектором проекта).
Любопытно, что первоначальный проект-победитель еще имел классические черты: симметричную композицию с выделенной колонным портиком центральной частью и двумя крыльями, обнимающими двор-курдонер. Финальный проект уже был полностью выдержан в духе модернизма: асимметричный план, гладкие поверхности, много стекла. Не все были готовы принять такую эстетику. Феликс Новиков вспоминал, что на заседании исполкома Моссовета один из членов столичного ареопага возмутился: «Разве это Дворец? Мы что, не знаем, какие бывают Дворцы?» И тогда главный архитектор Москвы Иосиф Ловейко парировал: «На этом примере мы научим вас понимать новую архитектуру».
Здание получило павильонную композицию. Шесть корпусов нанизаны на единую ось, как расческа. В них расположились залы для массовых мероприятий, клуб занимательной науки и планетарий, пионерское кафе, кружки и лаборатории, театральная студия. Седьмой корпус поставлен перпендикулярно этой оси и замыкает перспективу большой площади перед Дворцом. В нем устроены концертный и актовый зал.
Павильонная композиция — характерная черта модернизма, который требует от архитектуры выявления своей функции. Грубо говоря, смотришь на здание — и сразу все понятно: здесь концертный зал, здесь лекторий, а здесь планетарий. Еще одна примета — горизонтальная распластанность композиции и равнозначность корпусов, отсутствие иерархии. Модернистская архитектура во многом перекликается с оттепельными идеями демократизма и прозрачности отношений. Отсюда же — большое количество стекла.
Впрочем, чтобы горизонталь здания не производила впечатление монотонности, ей противопоставлена мачта-флагшток высотой 55 метров, облицованная нержавеющей сталью. Ансамбль дополняют пешеходные дорожки через главную площадь-газон. Они образуют асимметричный, динамичный рисунок. Убегающий вдаль ритм корпусов, устремленная в небо игла флагштока, разбегающиеся дорожки — не будет преувеличением сказать, что движение — главный мотив здания.
Вместе с командой архитекторов над зданием работала и команда художников из шести человек. Во время работы над Дворцом пионеров была предпринята попытка создать новое, модернистское монументальное искусство, противопоставленное сталинской фигуративности и натурализму. Панно «Юные ленинцы» на портале главного входа выполнил Евгений Аблин в смешанной технике: здесь и смальта, и керамическая плитка, и рельефы из белого цемента. Оно решено в коллажной, экспрессивной манере.
Если вы обойдете здание, то встретите мозаики на торцах всех корпусов «расчески» и рельеф над входом в концертный зал. Огромное количество панно и скульптуры было установлено в интерьерах — к сожалению, не все дошло до наших дней.
Дворец пионеров. Мозаичное панно на главном фасаде
В фойе концертного зала разместилось огромное панно Ирины Лавровой «Игры детей мира». В нем был интересный фрагмент: юная скрипачка играла перед группой взрослых людей, в которых угадываются члены команды архитекторов и художников. Во время реконструкции Дворца панно пришлось демонтировать — теперь фойе украшают только его отдельные фрагменты. Кстати, фрагмент со скрипачкой сохранился.
Многое во Дворце сделано под впечатлением от зарубежного модернизма, который стал в эти годы проникать в СССР через журналы. Волнистый, обшитый деревом потолок зрительного зала и круглые фонари верхнего света отдают дань уважению финскому архитектору Алвару Аалто — одному из главных кумиров наших архитекторов того времени. По форме фонари представляют собой небольшие геодезические купола и сделаны, безусловно, под впечатлением от главного павильона Американской выставки в Сокольниках, проходившей в 1959 году.
На открытие дворца в 1962 году приезжал сам Хрущев. Осмотрев Дворец он, по воспоминаниям Феликса Новикова, «произнес такую похвальную речь о Дворце, какую бы и авторы ему не написали». Эта похвала как бы «узаконила» статус модернистской архитектуры в нашей стране.
